К 78-й годовщине освобождения Киева от немецко-фашистских захватчиков. Советский разведчик И.Д. Кудря – кошмар фашистских оккупантов

Когда-то в Киеве на Печерске была улица, которая носила имя Героя Советского Союза Ивана Даниловича Кудри. Сейчас это славное имя стёрто с карты города всевозможными декоммунизаторами. Но память о его подвиге жива, потому что он не пощадил собственной жизни ради победы над жестоким врагом.

Иван Данилович родился в 1912 году 7 июля в Полтавской губернии в селе Сальково.
Службу проходил в пограничных войсках на границе с враждебной СССР Польшей. По рекомендации командования окончил училище НКВД и был направлен во внешнюю разведку в звании лейтенанта государственной безопасности.
После Великой Отечественной войны генерал-майор Виктор Дроздов, бывший в годы войны заместителем П.А. Судоплатова, написал о его подвиге на основании имеющихся документов повесть «Два года над пропастью».

Ещё не началась война, ещё некоторые советские общественные и политические деятели сомневались в том, когда она начнётся, и начнётся ли вообще? А в органах НКВД уже шла подготовка к встрече врага. На легендарного советского разведчика Павла Анатольевича Судоплатова 17 июня 1941 года легла обязанность в кратчайшие сроки создать для работы в тылу врага Особую группу из числа самых способных разведчиков.
Павел Анатольевич Судоплатов готовил нелегальную резидентуру во всех городах, которые могли оказаться в оккупации, в том числе и в Киеве. Киевскую группу, по его задумке, должен был возглавить И.Д. Кудря. О задачах группы и её руководителе П.А. Судоплатов писал: «Группа должна была проникнуть в украинское националистическое подполье, на которое немецкое командование делало серьёзную ставку. Последние годы после окончания пограничной школы Кудря боролся с украинскими националистами и хорошо знал особенности и специфику этого движения. Имея опыт работы в составе нашей оперативной группы во Львове, он занимался разработкой связей украинских националистов с немецкими разведывательными органами. Это был молодой, способный, энергичный работник».

Иван Данилович поселился в Киеве на бывшей улице Институтской в доме №16. Под именем Кондратюка Ивана Даниловича. Всеми документами на это имя он был обеспечен заблаговременно. Его хозяйка Мария Ильинична Груздова стала его соратницей, а по «легенде» невестой. Великолепно владеющий украинским языком, Иван Данилович начал появляться на улицах готовящегося к длительной обороне города в вышиванке под ручку со своей «невестой». И в ходе таких вечерних прогулок постепенно устанавливал контакты и заводил знакомства среди тех немногочисленных обывателей, которые, плохо скрывая свои чувства, ждали немцев. Все эти люди после того, как Красная Армия оставила город, пошли служить оккупантам, кто в комендатуру, кто в полицию, кто в разные учреждения. И все они считали «чету» Кондратюков своими сторонниками, что впоследствии очень помогло Ивану Кудре добывать ценнейшую информацию для Центра.

Заподозрить в улыбчивом, националистически настроенном Кондратюке наблюдательного и дерзкого советского разведчика, с оперативным псевдонимом «Максим», не мог никто из них.

Последние дни перед оккупацией Кондратюк со своей невестой тщательно запасались продуктами и другими, необходимыми в ситуации нестабильности, вещами. Эту их обывательскую подготовку к превратностям судьбы могли наблюдать все соседи. Но всё, происходящее в это же время за бытовой суетой молодой пары, видеть не мог никто. А работа в те дни была проведена грандиозная. С одной стороны, соратники по группе «Максима» закладывали тайники с оружием, радиостанцией, шифрами, бланками всех необходимых при оккупации документов. И всем этим процессом руководил «Максим». А, с другой стороны, чета Кондратюков продолжила установление контактов с немногочисленными изменниками Родины, которые в базарной толчее высказывали уже откровенную радость по поводу приближения фашистов.

К 19 сентября 1941 года,  дню, когда войска Красной Армии оставили Киев, подготовка группы «Максима» к бескомпромиссной борьбе с врагом была в основном закончена. В группу помимо «Максима» и Марии Ильиничны вошли: радисты – Емец Константин Михайлович и Кравченко Афанасий Федорович; хозяин квартиры, являющейся пунктом радиосвязи – Линкевич Евгений Михайлович. Кроме этих людей у «Максима» в памяти хранился список адресов и лиц, с которыми он должен был связаться по паролю уже после того, как немцы оккупируют Киев.

Первый приказ фашистского коменданта в оккупированном Киеве гласил: «Всем гражданам города Киева и его окрестностей немедленно сдать в комендатуру огнестрельное оружие, приёмники и противогазы. За невыполнение — расстрел!»
Сдача всех этих предметов на обустроенный гитлеровцами в магазине «Детский мир» склад длилась 5 дней, а 24 сентября произошло нечто, неожиданное для немцев… Вот как описывает эту неожиданность заместитель П,А. Судоплатова генерал-майор Виктор Дроздов в своей документальной повести: «24 сентября, когда склад уже был заполнен, в очередь встал плечистый коренастый мужчина лет сорока в простой рабочей одежде. Одним из последних вошёл он вглубь магазина «Детский мир», где было устроено хранилище. Он аккуратно поставил свой приёмник подальше от входа и ушёл. А когда наступил комендантский час и все жители Киева находились уже дома, в складе радиоприёмников раздался взрыв. И тотчас же второй, ещё более мощный удар потряс воздух. Это сдетонировала взрывчатка, хранившаяся в соседнем здании. Здание взлетело на воздух. Под обломками погибли сотни гитлеровских офицеров, работников комендатуры и гестапо. Сам комендант города Киева, подписавший приказ о сдаче радиоприёмников, вылетел в окно. Чудом он остался жив: протез, который был у него вместо одной руки, самортизировал его падение. Первый подарок Максима и его товарищей фашистским захватчикам был преподнесён».

В Москву об этой акции ушла радиограмма от Максима, после чего преподнесение «подарков» захватчикам продолжилось. Был взорван дом с кафе-кондитерской, которую немцы заполнили собранными противогазами и расположили там свои учреждения, при этом погибло ещё несколько сотен захватчиков. А взрывы домов на Крещатике всё происходили и происходили через равные промежутки времени там, где фашисты их менее всего ожидали. Спрогнозировать, где прогремит следующий взрыв, было невозможно. И каждый такой взрыв приносил фашистам огромные потери. Попытки захватчиков тушить пожары из Днепра ни к чему не привели – шланги брандспойтов перерезали неизвестные. Вскорости после этого, как раз во время  демонстрации гитлеровским солдатам хроники Wochenschau, взлетел на воздух кинотеатр «Старт», разумеется, со всеми его незваными посетителями.

Немецкое командование было в шоке от всего происходящего в Киеве. Именно эта, исключительная по дерзости замысла и организации исполнения, акция вынудила Гитлера отказаться от скорейшего захвата Ленинграда и переброски высвободившихся армий группы «Север» под Москву для охвата города с калининского направления. В его приказе № S.123 от 7 октября 1941 года было написано: «…ни один немецкий солдат не должен вступать в Москву и Ленинград... Ленинград может быть заминирован, поэтому вводить туда войска нельзя... Население нужно принудить к бегству из города при помощи артиллерийского обстрела и воздушной бомбардировки».  Но, как известно, и с принуждением населения Ленинграда к бегству у Гитлера ничего не вышло – части Вермахта из-под Ленинграда не высвободились и под Москву не попали.

Но вернёмся к подпольно-диверсионной работе группы И.Д. Кудри. Максим для товарищей, и Кондратюк для врагов курировал друга Степана Бандеры – Ярослава Гробового с позывным «Буй». Ярослав Гробовой был арестован ещё до войны, в марте 1940 года, перевербован и вновь отправлен для работы в штабе ОУН.

Так же Кондратюку удалось наладить контакт с бывшим петлюровцем Тарасом Семеновичем по кличке Усатый. В годы оккупации Киева Семенович был переводчиком в гитлеровской полевой жандармерии, и через его руки проходили все заявления предателей об оставшихся в городе для борьбы с врагом советских патриотах, коммунистах и комсомольцах. Все имена предателей тут же становились известны Кондратюку.

«Невеста» Кондратюка – Мария Ильинична благодаря Лютинскому, служившему немцам в должности начальника жилуправления Центрального района, была назначена управдомом по адресу: улица Кузнечная, 4/6. Именно в этом доме немцы расположили вербовочный пункт Абвера. Завербованные фашистской спецслужбой националисты, немногочисленные дезертиры и военнопленные, согласившиеся на сотрудничество с врагом, получали в этом доме по сто марок, колбасу, крупу, муку и сахар, а затем направлялись на учёбу в полтавскую разведшколу, именуемую Абверкоманда-102. Все они предназначались для последующей заброски в советский тыл для ведения там диверсионно-террористической деятельности. Их данные неизменно попадали в руки Кондратюка, который их записывал в тетрадь, найденную после освобождения Киева 6 ноября 1943 года. Под заголовком: «Завербованы и переброшены в СССР немцами» в ней значится 87 фамилий. Сейчас их и всех им подобных всевозможные правозащитники призывают считать «невинными жертвами» злого Сталина. И многие верят в их мифическую невиновность. А в то суровое и нелицемерное время их называли так, как они того заслуживали: изменниками и предателями Родины.

Под руководством товарища Максима подпольщики собирали информацию о перебрасываемой фашистами к линии фронта боевой технике и живой силе. Немногие их эшелоны дошли до пункта конечного назначения. Подпольщики и партизаны, которым своевременно передавалась эта информация, организовали и провели множество успешных диверсий. Одна из боевых групп Максима сожгла депо с фашистскими паровозами на железнодорожной станции Дарница, устроила диверсию на линии киевского трамвая. По распоряжению оккупационной комендатуры общественным транспортом могли пользоваться лишь немецкие солдаты и офицеры. И вот в один прекрасный день наполненный немцами трамвай в районе Лукьяновки скатился под откос по Подольскому спуску с фатальными последствиями почти для всех его пассажиров.

Под ногами оккупантов, в буквальном смысле этого слова, горела земля: неожиданно вспыхивали заводы, восстановленные для выпуска военной продукции, взрывались мосты, терпели крушение эшелоны, идущие на фронт, взлетали на воздух фашистские машины, катера и другая техника. Сотрудник Максима Жорж Дудкин среди бела дня на глазах у многих свидетелей ликвидировал в Киеве майора фашистских войск. Два дня не дожил смелый подпольщик до освобождения Киева – в начале ноября 1943 года его вычислили ищейки гестапо, он был арестован и после жестоких пыток расстрелян 4 ноября 1943 года.

Одной из главных помощниц Максима была прима Киевского оперного театра Раиса Окипная. Лучшей её подругой была Евгения Бремер, немцы считали её своей «фольксдойче», потому что она была немкой, и её муж был когда-то репрессирован. Но Евгения хоть и была немкой, но при этом – убеждённой антифашисткой. Одним из первых её деяний на поприще борьбы с фашизмом явилось то, что ей удалось переодеть, снабдить документами и вывести из занятого немцами Киева 19 советских офицеров. По заданию Максима Евгения Бремер собирала информацию о секретных военных перевозках, расписании немецких поездов и движении спецэшелонов.

От Усатого Кондратюк узнал о том, что в Виннице фашисты сооружают какой-то сверхсекретный объект. О том, что этот сверхсекретный объект – ни больше, ни меньше, а строящаяся ставка Гитлера «Werwolf» («Оборотень»), конечно, ни Усатому, ни Максиму известно не было.

Поскольку Раиса Окипная до войны с большим успехом выступала в Винницком музыкально-драматическом театре, было решено, что она съездит туда на гастроли, а попутно разузнает, что к чему. Но, опять же, ни ей, ни Максиму не было известно, что, в связи с особой важностью строящегося объекта, все, кто прибывали в Винницу, тут же попадали под особый надзор гестапо и службы СД.

В Виннице под видом восторженной поклонницы таланта к Раисе Окипной втёрлась в доверие Наталья Францевна Грюнвальд. В СД она числилась под позывным «Нанетта», но, конечно, советские разведчики об этом не знали. Им она представилась как заведующая лабораторией в больнице на улице Трёхсвятительской. Максима заинтересовали её возможности. И он пошёл на то, чтобы Раиса его ей представила. А 5 июля 1942 года Раису Окипную, Евгению Бремер, Ивана Кудрю и 11-летнего связного группы Казимира Гапоненко арестовало гестапо.
В течение трёх месяцев советских разведчиков ежедневно пытали в застенках самыми изощрёнными способами. Но никто из них ничего не сказал.

Один из полицаев, бывший в годы оккупации Киева охранником Дарницкого концлагеря, и принимавший участие в истязаниях подпольщиков, после освобождения Киева на допросе сказал об Иване Даниловиче Кудре так: «Это был камень. Тело его было чёрным от побоев. Первые три дня он вообще не говорил. Потом он назвал себя: Иван Кондратюк, студент. Это было единственное, что удалось вытянуть из него».

Очевидно, в отместку за букеты, бросаемые ранее к её ногам, фашисты с особым изуверством истязали Раису Окипную. Рассказ матери Раисы без слёз читать невозможно. В одном из его эпизодов несчастная мать говорит, как в один из дней сотрудница гестапо принесла ей на дом пакет, в котором лежал окровавленный носок дочери и комок её спутанных, слипшихся от крови волос…

Не пощадили фашисты и 11-летнего ребёнка – они били и пытали Казимира Гапоненко, пытаясь вытянуть из него адреса явок, но юный Герой ничего им не сказал.
Раису Окипную и Евгению Бремер фашисты расстреляли в одном из оврагов Бабьего Яра ровно за год до освобождения Киева – 6 ноября 1942 года. Место и время казни Ивана Даниловича Кудри неизвестны по сей день.

Однако благодаря хорошей организации группа Максима продолжила борьбу с оккупантами под руководством его друга Дмитрия Соболева. Фашистам удалось раскрыть и расстрелять Соболева, как и Жоржа Дудкина, 4 ноября 1943 года.
Но лишь ко Дню 20-летия Великой Победы, в 1965 году, подвиг подпольщиков из группы Максима стал достоянием общественности, а Ивану Даниловичу Кудре было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Ныне на Печерских холмах невозможно услышать славного имени советского разведчика, отдавшего свою жизнь за освобождение Киева от фашизма. Улица, когда-то названная в его честь, переименована по решению Киевского горсовета с особым цинизмом и теперь носит враждебное имя американского сенатора Джона Маккейна, не имевшего ни к Киеву, ни к его истории никакого отношения. Однако время в своём течении в итоге всегда восстанавливает попранную историческую справедливость. Иван Данилович Кудря и его соратники обязательно вернутся в Киев.

Игорь Самойленко,

г. Киев